Совместно с журналами «Арион», «Вопросы литературы», «Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «Иностранная литература», «Континент», «Москва», «Наш современник», «Новый мир», «Октябрь», «Простоквашино», «Современная драматургия», при поддержке Федерального Агентства по печати и массовым коммуникациям Фонд социально-экономических и интеллектуальных программ проводит с 2001 г. ежегодный Форум молодых писателей России с целью открытия новых литературных имен.

С 18 по 22 октября 2010 г. в подмосковном пансионате «Липки» прошел 10 Форум, с участием авторов из стран СНГ и Зарубежья.  Мастер-классы, лекции и встречи по вопросам культуры и общественной жизни, в которых приняли участие известные писатели, критики, деятели культуры.

В этом году на Форуме Украину представляли: Наталья Филимошкина (Днепропетровск, проза), Наталья Изотова (Донецк, поэзия), Наталья Малая (Симферополь, поэзия), Любовь Василенко (Керчь, поэзия).



1.   Пишущие от полноты жизни

В рамках открытия форума состоялась дискуссия о современной литературе. Был намечен ряд актуальных вопросов:

1) Молодой писатель: ученик или учитель? – Насколько полезна правильно ориентированная помощь молодым литераторам? Или: «Ты – царь. Живи один».
2) Нужно ли писателю угадывать темы, актуальные для читателя (наше прошлое, история,  глобализация, интернет и др.)? Либо нужно двигаться против течения – искать что-то своё? Должен ли поэт искать свой путь вопреки вкусам читателя? «Реализм» или изощренная поэтика?
3) Учитывая все возможные способы донесения литературы до читателя, что нынче в центре литературного процесса: «толстые» журналы или Интернет?
4) Нужно ли стремиться к известности? Или «Блажен, кто молча был поэт…».
5) Что есть Русская Литература? Это русский космос; некая сумма векторов, приводящая к одной точке на карте – «Москва»? Или же – наоборот – это диффузная роза ветров на карте мира? Это все русскоязычное пространство? (По этому поводу было замечено,  что в последнее время, напротив, провинция становится неким аккумулятором духовности, а Москва всё плотней трансформируется в этакий гигантский торговый центр).

Выступление представителя Министерства культуры осветило проблемы авторского права в России. Произведение охраняется в целом, а также персонаж. Но авторы беззащитны перед завуалированным плагиатом в  жанре пародии. Под трудно оспариваемой в суде ссылкой на него персонажи могут заимствоваться в извращенном виде. А с появлением Интернета стало еще сложнее уличить злоумышленников. В том числе авторов так называемых «фанфиков» – «фанатских» произведений по мотивам известных книг и фильмов и с их героями, часто до неузнаваемости искаженными в самой своей сути вместе с авторской картина мира.  

Назревает проблема псевдоцензуры и попыток упорядочить беспредельный поток литературы. Всё чаще в Минкультуры приходят обращения возмущенных граждан с жалобами на порнографию,  призывы к кровопролитному свержению действующего строя, глумление над вероисповеданиями и нецензурные слова в книгах… Минкультуры вынуждено отвечать, что они в, целом, против «ханжества и мракобесия».

Затем выступила критик журнала «Знамя» Наталья Иванова – на тему «Русский литературный крест России». Следует ли считать писателя, не пробившегося вовремя к читателю, не состоявшимся? «Это утверждение легко оспорить. Достаточно вспомнить авторов, снискавшие признание уже после смерти».

Хотя, если писатель не пришел к читателю вовремя, – это усложняет историю литературы. «В настоящее время – при восходящем числе писателей и нисходящем – читателей – молодых литераторов ждет трагическая стезя… Прагматизм способен привести некоторых к временному успеху. Но лишь идеализм (хоть это понятие изжило себя в современном мире и литературе) приведет к верному выбору…» Что касается новых имен (З. Прилепин, А. Русс, В. Пустовая и др.) – они известны, к сожалению, лишь в узких кругах.

От лица молодых писателей стран СНГ выступила Виктория Чембарцева (Молдова), рассказав о сложном положении русскоязычной литературы в регионах бывшего Союза, выразив пожелания «обратного движения: из центра к периферии», т.к. часто русскоязычные писатели у себя на родине не востребованы. Форумы – не заполняют того информационного вакуума, в котором пребывают русскоязычные писатели СНГ. И только Интернет немного спасает положение.

Прошла также встреча с молодыми прозаиками Денисом Гуцко, Захаром Прилепиным, Германом Садулаевым, Романом Сенчиным, Сергеем Шаргуновым. Вёл ее главный редактор журнала «Дружба народов» Александр Эбаноидзе. Дискуссия разворачивалась вокруг темы «Два полюса современной прозы: социальный и эстетический»

Со времен Пушкина в русской литературе присутствует тема «маленького человека». Современной же литературе нужна новая идея. Нужен новый тип героя: человека активного, создающего пространство. При этом должна присутствовать и защита социальной справедливости, что довольно нелегко. Ныне в русской литературе назрела острая необходимость в возвращении социального реализма. Люди перекормлены литературой  унылого отчаяния 90-х годов (пусть и талантливой).

Но противопоставление социального и эстетического полюсов в современной прозе – несколько искусственно.  Глупо было бы разделять эти понятия. Русские классики всегда реагировали на то, что происходит «сегодня». Литература всегда была остро, умопомрачительно социальной, при всей своей эстетичности, всегда была литературой факта.
Да, «чернуха» в описании жизни  расходится с эстетическими понятиями. Когда писатель, накопив в себе грязь, выплёскивает ее на читателя, необоснованно и неоправданно. Но чрезмерная эстетика, как противоположная крайность, тоже откровенно неэстетична.

Что сейчас царит в поэзии? Техника ради техники. То, что было уже задолго до нас. Достаточно вспомнить «поэзию скальдов». Интересную ныне, как курьёз, лишь для узкого круга специалистов. Вот где поэт «и словечка в простоте не скажет»! Например, сравнивая волосы со змеями, нельзя было об этом говорить прямо – это считалось примитивом. Волосы назывались «ветви ясеня», а змеи – «слезы песка». Но двухэтажная метафора: «Твои ветви ясеня как слезы песка» – это еще самая невинная по сравнению с другими, трех-, пяти- и более многоэтажными метафорами поэзии «скальдов».

Чувство меры – вот чего не хватает современным писателям. Чрезмерно увлекаться стилем и художественностью гораздо проще, чем писать на адекватном языке, не отказываясь и от новых литературных приемов. Задача русской литературы на сегодняшний день: совместить абсолютную ясность с гениальным новаторством. Ведь если «видно» мастерство – это означает, что ты недостаточно им овладел, что ты еще не мастер! Но нельзя путать излишнюю манерность с филигранностью. Отказ от филигранной прозы и поэзии – если в них есть «дыхание» – не всегда удачен для автора.

«Всё уже сказано до нас», – спорное утверждение. Есть ещё не исчерпанные темы, где можно идти вглубь и вширь бесконечно. Есть еще множество типажей людей, не встречавшихся в литературе вообще, о которых можно рассказать. Нужно просто уметь смотреть в лицо реальности. Нельзя быть аутичными и зацикленными на себе. Ведь литератор растёт лишь тогда, когда он страстно и страшно читает других.

На встрече с писателем, поэтом и публицистом, телеведущим программы «Времечко» Дмитрием Быковым царила приподнятая атмосфера. Полагая, что «давить коленом на слёзные железы – не от большого ума», гость вызвал заметное оживление в зале чтением своих самобытных стихов, брызжущих юмором и самоиронией.

– Как Вы расслабляетесь?»
– На самом деле писать – это очень приятное занятие и не настолько трудное, как об этом любят говорить литераторы. Чтобы нас не заставили, не дай Бог, разгружать вагоны, – мы, писатели, создали легенду о «каторжном труде литераторов».
– Не боитесь ли вы мести и преследования за свои статьи?
– Давайте будем честны. Какие бы рисковые, острые, разгромные статьи мы ни писали – мы не представляем никакой угрозы. Мы, журналисты и литераторы, сейчас можем сказать что угодно. И это ничего существенно не изменит.

На следующий день состоялась незабываемая встреча с поэтом Александром Кушнером. Зал, зачарованный его поэзией, затаив дыхание, внимал тихому голосу. Одна за другой поступали записки с просьбами прочесть то или иное стихотворение, а также с вопросами:

– Влияет ли на Ваше умонастроение в стихах мировосприятие эпохи ХХ века?
– Время влияет, еще как! Взяв любое стихотворение, можно определить с точностью, когда оно было написано. Наша речь выдаёт нас с головой! Почему мне ненавистен постмодернизм? Потому что он отвергает знаки пунктуации! А ведь одна запятая может изменить смысл всего! Над каждой запятой мучаешься: как поставить? Это такое чудо, когда в стихотворении каждый знак – на своём месте!
– Рифма – обязательная составляющая хорошего стихотворения?
– Нет. У Пушкина есть прекрасные стихи без рифмы. И верлибристы  тоже интересны… Но если говорить о моих личных пристрастиях, я люблю рифмованные стихи, так как рифма, сама не ведая, куда поведёт, уводит мысль в самые неожиданные повороты. Русский язык так устроен, что самая простая рифма может быть самой прекрасной.
– Однажды Вы сказали, что каждые 3 года пишете по книге.
– Нет у меня такой установки. Да, я пишу 2-3 стихотворения в неделю. И не гоню лошадей – так само получается.

На следующий день состоялась встреча с писателем Алексеем Варламовым. Ее тема: «Писатель и история».

«Писатель не может существовать вне истории… Но и адекватного взгляда на историю нет. Взгляды всегда будут меняться, а значит, – история будет переписываться не раз. Современные учебники по истории – это квазиистория, средство выразить что-то иное. А современные исторические романы – просто «попса».

«Талант и ум – не всегда совпадают.  Среди писателей процент умных людей такой же, как среди водопроводчиков. А вдохновение – это результат труда, приходит в процессе работы. Ждать вдохновения, валяясь на диване, – жизни не хватит. Гениальность же – нечто иное, не комплимент, а диагноз. И имеет свою оборотную сторону».
Затем состоялась встреча с филологом, критиком, литературоведом, главным редактором журнала «Знамя» Сергеем Чуприниным.

«Главная ваша беда, молодые: вы слишком серьёзны по отношению к себе в литературе. Да расслабьтесь вы! Не будьте уже такими монументальными!» – под этим девизом прошла беседа.

– Липки – это структура, формирующая новых писателей?
– Форум не ставит перед собой таких целей. С. А. Филатов успеху липковцев искренне рад, но главная цель Форумов – дать способным людям шанс показаться.
Другая крайность – фестивальность. В современной литературе царит фестивальная эпоха. На «фесты» едут полубезумные «вечно молодые, вечно пьяные». Все – в шортах, все – красивы, как на празднике, и все – одинаковые, как в Интернете. Поют, водят хороводы под гитару... Наверное, это полезно для литературы…
– Для кого Вы пишете?
– Если начну отвечать на этот вопрос, – уткнусь в зеркало. Пишу для себя, и так – уже 30 лет. Когда начинаю книгу, хочу писать для простого, ни в чём не повинного человека. Но по окончании обнаруживаю, что книга перешла 600-страничный рубеж. И понимаю, что простой читатель этого не оценит.
– Обилие литературных премий положительно или отрицательно влияет на русский литпроцесс?
– Писатели, издающиеся большими тиражами, премий не получают. Они в них и не нуждаются. А получают те, кто не способен прокормиться своим литературным трудом. Как только цивилизуют процесс книгоиздания – премий станет меньше.
Они – абсолютное зло. Кому-то не хватило одного голоса, кого-то обошли по знакомству – и множество других подводных камней сеют вражду и зависть среди писателей. А само назначение премии – «перстуказующее»: «Смотрите! Вот автор и книга истинно ценные!» – что всегда не стопроцентно справедливо, на кого бы ни указали.
Быть настоящим критиком – это сидеть где-то на Камчатке и писать оттуда. Т.к. вблизи ты порой не можешь сказать другу, что он плохой писатель. Потому, что он болеет, и жена его бросила,  и… Да мало ли этих «и»!
Никогда сильный писатель не похвалит ровню. Молодого или умершего – пожалуйста. Но ровню – никогда.

На встрече с критиками Сергеем Беляковым, Алисой Ганиевой, Лидией Довлеткиреевой, Еленой Погорелой, Валерией Пустовой, Андреем Рудалёвым, на  тему «Создало ли поколение «нулевых» годов новое направление в литературе? И если да, то какое?» – речь шла о том, что в «нулевые» годы, как в переходный период русской литературы, из сращения поколений сложилась некая «симфоническая личность» писателя нашей эпохи. С какими ориентирами? С идеей личного успеха – прежде всего!

Отличительной чертой эпохи является завышенное самомнение и эгоцентрическая замкнутость каждого на своём личном успехе как основной двигательной силе – под копирку философии Запада. Литератор, будучи удачливым менеджером, исходя из логики личного успеха, воспринимает читателя как ресурс.

Но читатели не знают и не хотят знать большинство писателей, т.к. тоже замкнуты на себе.Позиция читателя: «Хочу читать интересные, захватывающие книги». Личный успех писателя ему безразличен. Сейчас «не прокатывают» оговорки типа «меня не читают, потому что я – гений». Нечитаемый писатель – тот, за кого не «проголосовал» читатель. И тогда вступает в силу «игра в литературу» (а игра содержит в себе элемент шулерства). Как следствие: множество коммерчески успешной плохой литературы, торговля именем. В свой проект писатели вкладывают всё, что способно сработать на их личный успех: рекламу, скандалы… «Влезть» в TV, журналы, фестивали, премии… Холодная битва амбиций не оставляет слову иного выбора, чем «сдаться на потребу».

Слово из культа и божества превратилось в нечто практичное. И это хорошо! Не слово – выше всего. Не оно – первично. А выше его то, откуда оно исходит. Не слово, а его посыл – первичны!

Не нужно жертвовать жизнью ради литературы. Наоборот: писать нужно от полноты жизни.

2.   Надменность и Над-мерность

Мой мастер-класс поэзии под руководством главного редактора журнала «Арион», поэта и критика Алексея Алёхина и главного редактора журнала «Новый мир», поэта и критика Андрея Василевского – оказался самым многочисленным, собралось 15 человек. Руководители мастер-класса мне очень понравились. Некоторые их реплики, не адресованные никому конкретно, а брошенные вскользь всему семинару в процессе обсуждения, я записала. И вот, получилась одна большая цитата:

«Не согласен с утверждением, что поэзия – «лучшие слова в лучшем порядке». Это единственные слова в единственном порядке».
«Есть две меры поэзии: обострённое чувство жизни и обостренное чувство слова».
«Инженер, агроном – да кто угодно! – может быть средним и даже плохоньким. Поэт должен быть творцом высшей марки».
«Поэзии научиться нельзя. А научиться писать стихи – можно. Умение создавать стихотворные тексты – это фальсификация поэзии».
«В России настоящих поэтов – несколько десятков. Остальные тысячи – стихотворцы. Но не будь их, не было бы и поэтов».
«Чем отличается любитель от поэта? У первого – огромный арсенал изобразительных средств. Он начитался поэзии и впитал море образов, тем, мыслей, рифм. А у поэта – ничего нет. Но он и не пытается занять чужое впечатление. Он творит сам то, чего никогда никто не скажет так, как он»
«Есть стихи, которые я, как редактор, с удовольствием печатаю в журнале. Но как читатель никогда их дважды не перечту. Понимаете? С профессиональной точки зрения стихи удачны. Эстетически они мне нравятся как литератору. Но «чисто по-человечески» моей душе они ничего не дают»
«Профессионализм в поэзии – это отношение к жизни, а не вопрос техники. Научиться профессионально делать стихи – беда».
«Интуитивное и рациональное в процессе создания стиха идут почти одновременно, но рациональное включается, всё же, чуть позднее. Когда, наоборот, интуиция запаздывает – стихи получаются совершенные, но неживые».
«Не имея подлинного повода к сочинению стихов, поэт создает их искусственно. И рождается холодная, ремесленная, квалифицированно выполненная работа профессионала, но не поэта».
«Если внутренний критик-редактор слабее бесконтрольного потока сознания –  это графомания. Если сильнее – тоже плохо. Это такой жанр: рифмованные афоризмы, искусственное нагромождение образов, как умозрительная конструкция, – всё, что угодно, но не поэзия!»
«Там, где поэтический замысел меньше протяжённости – стихотворение затянуто. И, как следствие, неизбежны псевдофилософия, псевдопарадоксы, псевдоглубокомыслие…»
«Некоторые псевдомысли  похожи на: «Если щелкнешь кобылу по носу, она махнет хвостом». Вот и думай потом: что это было? Мудрость сказал или глупость сморозил?»
«Перефразируя изречение: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя», – авангардизм, с его трехэтажным навинчиванием образов, – последнее прибежище бездаря».
«В поэзии может быть всё, вплоть до прейскуранта. Но органично, а не в виде инородной заплатки!»
«Пишите, не стараясь понравиться, без расчёта на внешний эффект»
«Актуальная поэзия боится, как огня, любой красивости, сентиментальничания, простодушия. Сказать не фиалочно, не парфюмерно, но нежно – сейчас большая поэтическая смелость. А без смелости стихи писать нельзя»
«Поэзия рождается из невозможности высказывания. А если то, о чем пишешь, и без того легко сказать – это не стихи. Подольше старайтесь не писать. Пусть стих внутри дойдет до степени боли. Тогда, возможно, родится настоящее».
«Мы вынуждены говорить обидные вещи. Услышать о своем стихе: «Простите, это барахло!» – обидно. Но раз уж вы заявили о себе и прислали свои стихи сюда, то будьте добры выслушать конструктивную критику. Мы обсуждаем лишь тексты, а не личности!»
«Истинно поэтическое высказывание неразрушимо никакими логическими опровержениями. А если разрушимо, значит, художественное творение не состоялось»
«Если вам 20 лет – мы лояльны, так как вы еще «поддаётесь лечению». Но если вы в 30 на ложном пути, и пусть диким, непостижимым способом, но уже сформировались, – то единственное, что в наших силах – это только вскрытие и констатация диагноза. Это тоже интересно, но уже со стороны патологоанатома: «А вот еще какая у нас киста шикарная, коллега!».
«В стихах нужно не размышлять, а наводить на размышление; не являть собою, как мясо на витрине, сырое голое чувство, а рождать чувство у читателя».
«Что в спорте – достижение, то в цирке – образ этого достижения – трюк. Так и в стихотворении: философия должна вплетаться образно, а не в своей теоретической форме научного миропонимания. Иначе – примитивизм!»
«К чему все эти стандартные наборы образов? Они легкодоступны, как зубные щетки в киосках. Почему, если «провинция», то обязательно – поле, кеды и труба с дымом? А если «тяжкая женская доля», то – стирка носков и муж-алкоголик? Сейчас, если в стихах упоминаются Алые Паруса – то всё. Человек конченый. Это избито и пошло! Что у нас только ни называлось так – и кафе, и студии, и детские лагеря…»
«Бич поэзии – общепоэтические места. И вы, по неопытности, их не чувствуете»
«Сказать «мёд встречи» и «горечь разлуки» нельзя: банально. Но и противопоставление: «мёд разлуки» и « горечь встречи» – ничего не изменит. Это – пустое интересничание, бутафория – было, есть и останется банальностью. И введёт в заблуждение, разве что, некоторых недалёких читателей».
«И уберите эти ваши многоточия, слова с больших букв! Это – устаревшие, глупые, совершенно лишние приёмы …»
«Чудовищно, если заголовок – бестолков. Заголовки должны работать, иначе они не нужны».
«Посвящения – коварная штука. Это ведь тоже написанные слова!»
«Пишите! У вас это получается. Не пишите! У вас это тоже получается!»

На мастер-класс к А. Алёхину, наслышанная о его жестокосердном «драконстве», я шла со смутным предчувствием, что «таки будут бить».

Хотя накануне С. Филатов меня приободрил, выразив радость за «очень хорошую рецензию» на присланные мною стихи, – я не спешила впадать в эйфорию.

На последний день мастер-класса, когда стихами я «объелась» до отвращения,  вовремя подоспевшая очередь моего «заклания» пришлась как нельзя кстати доселе дремлющему вулкану, прорвавшемуся, наконец, огнедышащим негодованием.

Я узнала о себе много нового. И то, что я «пусть каким-то диким, непостижимым образом, но уже – к сожалению! – сформировалась окончательно. А потому – без надежды на выздоровление».

Хотела бы, да не могу поверить в то, что кислотно въелось по самые почки.

Тем более, проскальзывало неуловимое нечто, отчего не покидало ощущение нарочитой показательности «линчевания». Мне искренне, от всей души даже посоветовали сменить фамилию, чтобы начать всё с нуля…

Я простила те живодерные слова, потому что сказавший их, несмотря на свой солидный жизненный опыт, – тоже ведь для Кого-то свыше – «неразумное дитя»!

Имея наглость заявить о себе и приехать на Форум, я нуждалась в этом «не корысти ради». Мне просто некуда деться от того, что время от времени высасывает из меня жизнь, отпочковываясь стихами. Когда реальность абстрагируется, отрезая все свои грани, – тогда проще поместить горошину в стеклянную капсулу и дожидаться, что она прорастет, нежели пытаться пробиться сквозь невидимые стены. И только стихи своей лазерной пульсацией прожигают любое силовое поле, и ты хоть на мгновение, но успеваешь урвать того воздуха свободы, без которого – не жить.
Сотворению реальности единственно живыми словами поэты следуют из инстинкта самосохранения. Прорыв к действительности, как подсознательная необходимость, в этом случае неизбежен.

Возможно, «кто-то там» стремится отразить готовую данность, полагая, что это и есть «тот самый» прорыв. Но поэт использует общую действительность как строительный материал, как палитру, – для создания Дышащей Своей.
А эта шумиха вокруг возвращения поэтических масс – тоталитарно строевым шагом – к «светлому будущему» «поэзии действительности» – искусственны и обусловлены уходом этой самой  «действительности», в смысле современных читателей – от поэзии. И гора сама решила идти к Магомету.

Маниакально дотошное культивирование «актуальной поэзии» и невротичное отторжение, сбрасывание с «Титаника» современности» всего, что не вписывается в любовно выпестованные и схематично размеченные шаблоны – извращает и притупляет поэтическое чутьё. Это всё детские болезни старушки Поэзии.
Массовый психоз и здесь имеет место быть. Наблюдаю поголовный панический страх, настоящую фобию «штампов». (Я тоже против штампов – чисто интуитивно!) И другие по сути очень даже неплохие и правильные «маньячества», доведённые до клиники: писать максимально сжато и т.п.  

В итоге пишущий подгоняет результат под ответ, – являя мёртвые, подчас даже без ритма, рифмы и знаков препинания, ужатые до сухарей – лишённые сока и тока – полуфабрикаты не стихов, а чего-то иного. Мыслей, например. Чья простота, скорее, хуже воровства, чем – синоним гениальности.
Почти одинаковые по форме алмаз и козий катыш – всё же структурно отличаются! Так же отличается игра в «актуальную поэзию» (с ее стратегиями: нащупать животрепещущие для потребителя темы; с ее риском: скатиться до уровня «попсы») – от истинной поэзии.

На мастер-классе я искала и не нашла – не надменности, нет! – а над-мерности, над-модности.
Кое-кто понравился. Но, в основном, – плоские и невнятные, как наскальные рисунки, «первобытные» опыты отражения современности. В которых отсутствует то, что найдено уже даже на Марсе!

Уж какая есть – очередная «новая» точка отсчета поэтической эволюции.

А эра глобального охлаждения читательского интереса – однажды минует стихийно и вдруг – когда ей самой вздумается. И все эти искусственные разогревы  «кипятильниками» и прочими примочками – пока что «до фени».
Керчь