Даже если через годиков пятнадцать
где-то в Бельгии разыщут Чорновила,
пусть коллекцию свою пополнит Гиннесс:
я сенсации такой не удивлюсь.
Во Владимирском соборе сохранятся
три-четыре безголосых некрофила.
То, что рясы их воняют - это минус,
ну, а то, что их немного - это плюс.

Неужели диссидент (читай: насильник)
шил простынки и питался отрубями?
Не ржаной же мамалыгой и макухой
сыт был чёрт переодетый в ряде пьес!
Капитально разомлев от апельсинов,
между спальнями в неглаженой пижаме
ходит якобы погибший лидер Руха
и попутно моего фазана ест.

Относительно работы понимал я
щеголявшего манишкой белоручку:
травле крыс, поверьте, каждый предпочёл бы
гонорары за эфирные часы.
Рядом с ним я - просто куколка из марли,
нежно-перистая эдакая тучка,
но и то ведь штамповал горшки и колбы,
пряча в стол отнюдь не сборники попсы.

Конъюнктура - будь то Киев иль Манхэттен -
вечно здравствует. Приёмник, помню, включишь -
две программы тарахтят про кукурузу
и оставшаяся третья - про маис.
Нет на свете специальности поэта.
А жюри провозглашает наилучших
по погонам и кокардам на картузах -
хоть ты руховец, хоть ушлый маоист.