Биксеноновый мой! Ну, признайся: ты ждал не его.
Да тебе и не шла его барская бритая маска.
Ты мечтал о размеренном шорохе пасек, хлевов,
шалашей и всего, где твоя не топталась запаска.

До деревни, пока необузданна гладь большака,
первый раз (и последний) свистели бы сто девяносто,
но по мере густения ржи начались бы шелка,
на таких оборотах чреватые резким заносом.

И услышал бы выводок гномов ритмический бой
бардачковых козявок, чьим скрипом тахометр протикал.
Разыграли бы сцену флюиды асбестовых пойм,
прогулявшись по коже и въевшись в астрал до тестикул...

Мы бы просто приблизили цель осязать бытие,
где колдобины - жирный курсив Times New Roman по Брайлю.
Ладно, слесарь работой забит. Но когда ты - рантье,
посвяти уходящую юность реальному драйву!

Метафизика просит своих муравьёв и бацилл.
Биохимия вооружается чем-то тяжёлым.
А в тебе двести сорок немыслимо красных кобыл -
не совсем невесомых, но так... полкило с вольтижёром.

Поворот в криогенный тоннель раскрывается вглубь.
Там братишки мои - пусть на лыжах, но всё-таки в майках!
Минимальное сделано: бабкам я больше не люб,
хоть и вовсе не роскошь скрывалась под шильдиком "Майбах"...

Внутриклеточный голос рыдает, давясь колобком:
- Ты ж талант зарываешь, дурак, под помещичий нужник!
Только радиопеленг волнами идёт с облаков,
отрезая от внешнего мира мой левый наушник.

Стёсан борт - это значит, ты ждал ну никак не его:
видно, рознь по фасону кроссовок проныра проныре!
И меня обгоняет поддатый седой коневод,
и никак не окончатся скучные перекладные.