Ты пришила Луну к стебельку голубой хризантемы,
И над нами всю ночь колыхались два призрачных шара.
Стрекотанье часов измеряло вину теоремы,
По которой смыкались окружности млечного пара.

Мы в рассыпанных бусах искали застывшее время,
На холмах полюсов изменяли трагичность опоры,
И на небе по детски в нелепости звёздных укусов
Находили далёкие всплески уснувшего моря.