Привыкаю к своим тараканам, деловито снующим в ночах. Так когда-то толпа привыкала к освещению от Ильича. От одних передач про уборку сам собой расширяется зев, поглощая стиральную хлорку и на мак перезревший подсев. В эмпиреях из белого тюля аризонского пастбища близ я таким был отпетым чистюлей, что божки друг о друга скреблись. Это планку мою возрастную малярийный комар пересёк. Полированный гроб чистоплюя мне теперь по коленный висок. Отдохну - благо, есть чем укрыться под густой потолочной смолой. А появится первая крыса - перейду в гуталиновый слой бытия фешенебельных саун: пусть дуреет от облачных роз бессловесная финская заумь золочёных избушек под снос. Там, возможно, просторней фужерам и кровать раздвигается вширь, а пока за столом порыжелым пятилетку планируют вши... В эту ночь над гнездовьем алкашьим вспышка света прорежет кусты, чтобы после вороньего кашля ахнул Бог от моей чистоты. |