*   *   *
В тот год меня бросали все –
Идеи, женщины, удача.
Судьба, как загнанная кляча,
Ползла, от водки окосев.

Пегасы дружною толпой
На вкус, на цвет или на запах
Через Атлантику на Запад
Ушли. А после был запой.

И лишь тобой был свет пролит
На миг, и вновь тебя не стало.
И я сорвался с пьедестала
И заорал: «И ты, Лилит?»

«И я, - ответила мне ты. –
А что мне от крикливых песен?
Ты мне уже не интересен.
Ты – боль, ты – символ суеты.

Ты страшен тем, что одинок.
А кем ты выполз из тумана?
Лауреатом раз – Майдана?
И ты кричал, что ты пророк!»

Я замер, я застыл, затих.
Она права. Какого черта?
А вдруг не выдержит аорта,
И кем останусь я для них?

Ну, жил какой-то там поэт.
Ну, в преферанс играл неслабо.
Ну, водку пил, ну, были бабы.
Ну, брился как-то и … О, нет!

Покуда в жилах кровь звенит,
Я буду голосом и словом,
И, злобной завистью не сломлен,
Опять спрошу: «И ты, Лилит?»

И ты, конечно же, сдалась.
«Ну, что с тобой таким поделать?
Тебя бросала я раз девять,
Но здесь моя бессильна власть.»

И я, влюбленный наповал,
Уже не помнил, кто я, где я.
Я дух, я вечен, я идея.
Я плакал, пел и оживал.
И вот на сцену вышел вновь.
Плевать – певцом или пророком.
Поэт не будет одиноким,
Покуда в мире есть любовь.

И пусть Господь её хранит,
И пусть лишь светел будет путь наш.
И ты вовеки не забудешь.
Тысячеликую Лилит.