Пёстрая ночь первобытна и, будто бы нега в колодце,
Движется осторонь далей и мшистые росы лакает.
И ни слезы здесь, над бездной, ничьей никогда не прольётся,
И ничему не дано будет имя. Ведь, оберегаем,

В едком своём обнаженьи, у самой воды, первобытный
Сверхчеловек брезжит, пенится в неводах дымной сирени.
Изгнанный из хризолита безвременья, луч очевидный
Учит двух ящериц, падчериц камня, отбрасывать тени.

Помнит о свете искристый глашатай с глазами пантеры.
Живы лишь в зрелищах, мы заклеймим бутафорию судеб.
Даже врождённая жажда реки, утлый вздох атмосферы
Не потревожат сомнением нас, утопающих в чуде.

Свет мой, в нетронутом небе торжественно наше паденье.
В невисокосном году здесь случилась весна високосной.
Мы здесь навеки и знаем об этом с момента рожденья.
Нам непременно запомнятся все високосные вёсны.