Любовь, от которой родятся стихи, а не дети, –
не самый пугающий вид половых преступлений.
Но рвёт, как в лесу паутину, все нитки в сюжете,
чтоб первой уйти, а потом оказаться последней.

Роскошно, печально живёт одиночество в теле –
не ровня душе, но с душой разлучить его нечем.
Счастливцев, его изгонявших вдвоём из постели,
всегда подменял одинокий огромный кузнечик.

И вот мы взрослеем, впадая в себя, как в немилость.
И сад свой растим, утешаясь плодами молчаний.
И страшно спросить: неужели и это приснилось –
то лунное эхо, когда ты звонил мне ночами?

Сквозь сны проползаю змеей, мимо жизни. Но словно
и мне обещала нелепая эта кривая —
очнуться в любимых руках беспредельной, как слово,
под масками несовершенства себя не скрывая...

А впрочем, я помню, что всякое ложе есть лажа.
А впрочем, я знаю: никто и ничто мне не светит.
За нас — чем стыдней, тем бессмертней — на белое ляжет
любовь, от которой родятся стихи, а не дети