Забью я тебе стрелу
у пантеона заброшенного.
Обними-ка вот эту статую
из сливочного мороженого.
Лепил я её всю ночь -
да так, чтоб не вышла лажа, -
по образу трёх блондинов,
таращившихся из трельяжа.

Не стоит пугаться, что смокинг
станет светить подтёками.
Ты и не ждал такого:
мальчик-то вдоволь тёпленький!
Пока тебя над мечтами
на дельтаплане проносит,
можешь ему откусить
ароматный клубничный носик.

Потом будешь сохнуть над гейшей
(сох бы уже над примусом).
Надо - ты понимаешь - надо! -
костюм итальянский вымазать,
чтоб полилась густая ваниль
за воротник сорочки
и донесла первозданный код
задуманной мной заморочки.

Впитывай негу - хоть раз причастись
до капиллярных наколочек.
Много тепла ты сыскал от портретов
проффесора Януковича?
Как в той репризе: Вань, ну скажи
что-то такое, что греет! -
Ваня подумал, всё перебрал
и произнёс: "Батарея".

Зря ты заладил: костюм, костюм...
Статуя тоже без фартука.
Давай, не халтурь - меси языком
новеньких джинсов патоку.
Впейся зубами в сладкую голень -
и в этом нехитром трюке
брюки у нас превращаются...
превращаются брюки...

...в то, что всегда было между
дождём и тысячелистником.
Мной, в этот дождь ушедшим,
займётся криминалистика.
Я тебе не предлагаю
пюре из парижских лягушек;
статую из мороженого
за ночь ты должен скушать.

Статуя не почувствует
прилива лимонной оскомины -
это прообраз её погиб,
с запиской твоей ознакомленный:
мол, у архангела трубный сигнал
в любых пантеонах зычен -
с ним мы тебе хоть из-под земли
под заказ братишку разыщем.

Жмурился я, хотел повалять
дурака в отшельничьей скинии
с тем, у которого, хоть проверяй, -
ни одной неправильной линии,
но горы златые в записке твоей,
два океана сидра -
и дата стоит: 01.04
года Стеклянной Выдры.