Как ухитряются те, о коих я мог и не знать,
в канализацию лезть и чистыми выходить?
Я промотал всю юность в стонах святых сонат
если не с Лениным, то с Булычёвым на непутёвой груди.

Сашка пристал с вопросом – громко, хитро, при всех:
квир-вечеринка будет или тебя постричь?
Он этой нотой рубил три четверти всех бесед.
Он бы ещё Иисуса послал на анализ на ВИЧ.

Слушал похабные байки, где все, как правило, ржут –
не понимал, на какой цеплять вниманье крючок.
Сашка подбрасывал новые – хитрый кавказский жук.
В моей голове всё кубики, а ему горячо.

Я себе вырисовываю комфортные города –
здесь будет жить, мол, пекарь, здесь химик, здесь ювелир...
Лужайка у дома – наплаканная прозрачным котом ерунда,
но дальше глядишь – метро на Товстухино провели.

Жмурился, смаковал – ну иди, получай права
на портальный кран, да хоть на беспилотный транслор –
а о моей разбазарке уже разнеслась молва
гнусным апокрифом, смесью наборов слов.

Всё б ничего, но, бороться устав с клеветой,
я потерял интерес к соловьиным лесам,
воробьиным окрошкам, лошадиным пальто...
Нет, дорогой одноклассник, овод меня не кусал.

Просто когда тебя первый боксёр, вахтёр или мент
троллит дурацкими притчами про Сталина и армян,
думая, что по Сеньке данный внеклассный предмет, –
всех бы скормил гиенам, Йорика окромя.

А те, кто выносит вёдра латексных колпачков,
хоть и рискуют смерть себе закодировать в чих,
счастливы даже от рейса из Риги в Ташкент пешком...
Ты меня видел счастливым давно? Молчи, Сашуня, молчи.