На ладонях не осталось чётких линий.
Можно купленные выкинуть права,
но не сделаешь из цинка гадолиний
или публику из гвардии павлиньей,
у которой на уме одна жратва.

Я прекрасно понимаю эту данность.
То меня хотели вывернуть, как тюк,
невзирая на харизму и анамнез,
а мешок стоит, как прежде, не сминаясь
под давлением слежавшихся докук.

По палёным не визжу: я что, квадробер?
Обезьяны по дырявым пусть визжат.
Да, пока на поводке - хотя и в робе
с сеном прошлое жую, пластинки гробя
и блохой цепляясь к туче на пиджак.

Должен помнить по четырнадцатым числам,
что в ларёк печенье "Сказка" завезли.
И - на сайте проверять... А время мчится
по бездушным кочкам разного бесчинства
без ночлега и без кладбища вдали.

Схлопнуть жизнь одним щелчком - пугают пеклом.
А без этого я что, предельно свят?!
Мне экстримчик - как на венский кофе пенка,
и чтоб меньше причисляли к скороспелкам,
разморожу планы мести в шестьдесят.

Закаштанило некрашеную крону,
прикрывающую крепость муравьёв.
Перспектива смотрит вслед кривому дрону,
проверяя на детекторе: вдруг дрогну,
драпировочным застигнутый враньём.

Жилка сонная спокойна, как лампада:
больше, меньше заградительным флажком -
вечным сном поверх копны глупит лопата,
охраняя от людей социопата,
не нашедшего созвучия ни в ком.