Подмечено как есть: взял крылья – и понёс.
Болота, города; дожди, жара, мороз –
не бросишь ведь среди ларьков с дешёвой жрачкой,
где взад-вперёд броди – и брюки не испачкай.

Конечно, тяжело. Всё ж помнится небось:
полёт над ивняком, чужие жезл и гвоздь,
километровый пас в небесном волейболе
и истинный братан, что баобабы полет.

Что я устану жить – не думал, вот те зуб!
А вон уже мечту на кладбище везут.
Стихи – ну что сказать… Включился генератор,
бери да тренируй иммунитет к утратам.

Почёт пусть сами жрут, коль скоро старики.
Моя дорога ждёт, задав мне ритм строки.
Пустеет по чуть-чуть, но то уже мазочки
сермяжных корректив по памяткам от зодчих.

Испанский стыд ветров… А крылья-то мои!
Ну, крови, если что, два литра отдои,
реальность новых стен знакомого спортзала,
в которую вчера мечта с башкой влезала.

Всё корчусь, всё пишу. Да, голос грубоват,
но если не писать – свернёт дорога в ад.
Пускай профессорам претит разброс глаголов –
в орлиной чешуе король уже не голый.

В приметном с две блохи компьютерном столе
лежит всё, что могло при реющем крыле
увидеть белый свет со сцен литературных,
из тысяч уст землян пургой летя до тундры.

Что столик тот – лишь сон больного моряка,
предполагал на днях мой рыхлый миокард,
хотя для тех, кому такое – не шлагбаум,
по-прежнему мечта и песня правят балом.