Всё, Серёжка. Ты теперь с моим
хвостиком бомбезной силы воли.
Это лучше, чем каскад руин
наблюдать за рощей белоствольной.

Я уже зеваю, как фонарь
масляный на скрип аптечной дверцы –
значит, ненадуманно верна
мысль трефною сдобой разговеться.

Может быть, Морфеюшко не прав,
сманивая Славку на обедню,
но – котлет с картошкой пережрав,
я идти на подвиги робею.

А иного просто нет пути:
мамины солянки  – верх подспорья,
да и не справляется пектин
с жиром наказания Господня.

То ли дело – ты на всю Москву
с чигирями трёх предзарубежий!
Дай благоговейно пореву
за лужёный тенор, вечно свежий!

Ставь таких заморышей, как я,
тапками в наделанную лужу:
пусть, фоня, красуясь и снуя,
правильному кодексу послужат.

Пусть перегоняется, как кровь,
от поникших к победившим время
сила воли крепостей и прорв
на ветрах магнитных обострений.

Не, Серёга: я реально рад,
что никчёмный фунт остатка мощи
не развил во мне астральный рак,
а сомкнулся встык со счастьем общим.