я не помню, как выучила украинский, в детстве такие вещи не запоминаются, детство
я тоже помню смутно, как что-то серое и пустое (пока не научилась читать)
у нас был канал УТ-1, украинские сказки, деревня бабушки летом (на самом деле пгт)
читать я научилась сразу на двух языках, не делая между ними различия, мама
вошла в комнату и начала говорить со мной по-украински,
удивилась неожиданному ответу на том же языке
но разговаривать в девяностые не с кем было особо, помимо украинской школы,
русскоязычных переменок, нескольких подружек, вокруг был суржик в ходу
через несколько лет подружка-филолог сказала мне: «ты едешь в Питер,
какое счастье – там чистый русский язык,
никакого этого опостылевшего суржика на улицах»
меня насмешила фраза в разговоре учительницы и родителей возле Русского музея
про мальчика: «он такой торопыга»
преподавательница психологии читала нам лекции на русском,
но потом на общем собрании кто-то передал анонимную записку
мы думали, что язык – не проблема, для нас большей проблемой было изучение немецкого
потом госы, наша зам. декана спросила: «кем вы будете работать?
работайте переводчиком обязательно», когда мы забудем все языки
перетворимось на суцільне тло картин у мішечок, приміських електричок,
автобусів далекого прямування, пустих оберемків глоду
слів, які нічого не означатимуть, подивимось в очі один одному,
та не впізнаємо – це вулиця, якою ми йшли кудись
кілька разів перейменована вулиця – тут ось таблички деколи,
ті, що залишилися, цегла пошарпана, все має бути немарно,
ти кажеш собі, й насправді все буде немарно
назви зупинок колишніх колисковою падають в ніч