Домохозяйке дай добро на монолог –
Вакарчуку сорвёт концерт с двумя антрактами.
Глаза нейлоновые сделает квадратными:
а что мне, рот заткнуть? – и кумушкой оправдана,
трухи словесной с три цистерны намолов.

Что говорить уже о тех, в чей океан
не заплывала оргалитовая Эльза?
Мадам припрётся – хоть заранее прицелься –
готовь петарду для игры «убей пришельца»,
чтоб досвистела, кто в сие пространство зван.

Картошка… шницель… заливные кабачки…
Часами, мать моя, хоть тут и музыканты,
и строк томлёных запотевшие стаканы –
стекаешь в скуку сталактитом силикатным,
глотая клей височной лимфы со щеки.

Но если только понимает черепок
со взбитой миксером начинкой невесомой,
что Вакарчук – не бла-бла-бла, а VIP-персона,
тогда как сын кумы траве подобен сорной, –
такую наглость трудно вылить в ливнесток.

В четвёртом классе разве ж были эти рты?
Сидели молча, кашлянуть боясь в платочек,
смотрели, как тетрадный лист глазами точит
географичка с подбородком чурки толще…
В той тишине сливались ноты и шрифты.

Осознавая, что однажды догоню
геронтовзвод патологического соло,
я пудрю ямки, вереницу костных сколов:
мальчишка? Yes! Во всю винтажность пепси-колы!
А год рождения – то якорь на корню.

Куда-то в воздух произносят губы тост.
Поэт уснул – лишь спиртовая речка Хортица
рекомендует за рулём не хорохориться,
а посчитать на сон грядущий археорнисов,
облюбовавших оргалитовый погост.