Код бэкграунда уничтожен –
а не то бы летал, кто мечтал
отсверкать не только детство, чинуш подначивая.
В тихом возрасте хочется тоже
жить без гимнов рекламным щитам,
только индексы голубых городов пятизначные
и обратные адреса на конвертах не там.

Клеверушку срываешь ползучую –
до детской слезы медвяную –
нет бы в небо вспорхнуть от радости, как человек!
Какие-то давние случаи
мощной цветочной мании
припоминаешь, начинаешь коричневеть,
а оно на тебя ещё снежный брыль нахлобучивает.

Все трущобы, кроме твоей,
как живые на панорамах.
Вон антенны скорбят, вон примус «Донецк» рычит.
Был болонка, а стал шарпей
искуривший всю печень Зяма;
наконец-то, – скажет соседка, – сошли прыщи:
вот что значит сходить к настоятелю верного храма!

Не какие-то там Батыи,
коих помнит (по книжкам?) каждый,
а диванчик с подушкой да кукольным Митрофаном –
вот они-то, брат, и в отрыве,
и не то чтобы мир обгажен,
а моста не хватает от примуса до нирваны.
Барби пялятся – пока не пожёваны, в дым крутые.

Вдали небоскрёб без фундамента
падает, как карандаш –
так будут рушиться пагоды и соборы...
Куда уж более памятно,
чем явь магазинных краж,
запечатлеются сны с пеленой хардкора.
А потомки – опять без кода... Ребятки, скоро!