Сачканула весна: снова после морозов – жарень…
Стихоплётке неймётся поздравить весь зал с Днём печати,
ну, а мой конформизм забивается в дальний курень –
дескать, праздник хоть чем-нибудь новеньким обозначайте.

Час как минимум – жучке под хвост из-за этих фанфар.
Ты пришёл на концерт – или дверью ошибся стеклянной?
Беспристрастно вангую: закроется скоро пивбар,
усыхающий от неликвидности сборных солянок…

Сёрфингист в телекадре скользит по канаве волны,
не теряя ни мига на старческие реверансы.
Смотришь издали – что ж вы, мещане, такие лгуны,
ограниченные туалетом – ну, в смысле, убранством?

Мать честная: старушка в косынке моложе меня,
а на нравственность жмёт, будто Сталину чистила гетры!
Разбавляет нулячкой заведомо вкусный житняк –
все молчат. Тупо внемлют, как Веры Засулич агенты.

Попадается в двадцать четыре такая печаль,
календарь всякий раз мониторящая на красноты.
Синяков от них красочных вдоволь я наполучал –
от таких безволосых блондинок загробного флота.

И не надо искать в них невидимый признак зерна:
там немерено выжатых из полнолуний специфик.
Если логика времени мне по старинке верна, –
ей самой поздравлялок кислотных в стишата подсыплет.

Молодым – аварийные треки, свистящая синь,
старикам – телефонные вёрсты куриных рапсодий.
«С днём влюблённых!», «с днём кроликов!», «Галя, хлещи пертуссин!» –
а со мной не слюбилось дерьмо в каустической соде.

Может статься, пластический дока надует ей торс,
чтоб двойной сатисфакцией грелись она и маммолог,
но, поскольку мне лущит мозги от шаблонных расстройств,
в самый раз ликовать, что я неописуемо молод.