Откуда возьмётся ресурс, чтобы влиться в цейтнот?
Валяются всякие фантики, кроме банкнот –
что хочешь из них собирай. Хоть весёлую куклу,
которая в праздник утрат неподдельно всплакнёт.
Но так, чтобы мог подарить этой кукле Москву,
Белград, Мечтоград – здесь я всеми мозгами плыву,
как рёв грампластинки замедленной весом в акулу –
и вызов не бросишь кармическому кумовству.

Живое – оно от моллюска до братской руки
само за себя говорит, хоть груздём нареки
смешную причёску того, с кем валялся в сугробе,
храня в потаённом вазоне азалий ростки.
Вот с ним-то и прыть поспевала за вспышкой гвоздик,
когда на лугу нанизались на солнечный блик
ядрёные нотки цикадно-тамтамовой дроби…
Живое – то вам не намазанный хной снеговик.

Пестрят приглашения: лекция, брифинг, спектакль –
в какие надгробные ленты мне это сплетать?
Ночёвка у Насти, потом горнолыжная месса…
Ребятки, с бронхитом солдат ведь – и то не солдат!
Я рад бы своей установке служить, как тогда,
но вклеился взгляд в обесточенные провода.
Пускай я во сне мелодрамном припас пару песо,
но чуда хвалёной генетики нет и следа.

Последним мазком окропил бугорок на щеке,
а дело ж не в роже – в инфарктоопасном мешке.
Прольётся нештатная жёлчь на эзоповы струны –
ничем не удержишь приятеля на поводке.
Смотри, – говорили мне, – сердце не ожесточи!
А я прокололся, презрев валидол и харчи.
Сижу, ожидаю: авось перед маем и клюнут
не бройлеры, а косогорного солнца лучи.