Южнее стрелки Арабатской есть пристанище
эльфоподобных бестелесных лежебок.
Они отнюдь не запрещают иностранничать
и утверждать, что пропаганда не порок,
но только сунься в зону тела оркестранта
или в собор, когда проводка неисправна –
назад к придуркам не вернёшься никогда.
Пускай орут, в костры взрывчатки накидав.

А на воде бензольно-масляное кружево
припомнит правду, словно тёплую струю
прямого рейса Уренгой – Помары – Ужгород;
блин, как ей нынче в аэробусном краю?
На что рассчитывает плебс неблагодарный,
недопоняв приказ мальчишки-командарма
взрывать совсем другой конфессии партком?
А то воняет с площадей, что от портков…

Я там летал минувшей ночью. Нет, не поездом.
На те четыре восхитительных часа
мне выдал май всё, от чего мамашам боязно
за семиклашек, полюбивших чудеса.
Потом назад пришлось отдать костюм гагары.
Не знал, что до сих пор сонаты для кифары
ленивцы пишут – кто в кровати, кто в саду,
взамен у клёнов лишь беря по лжеплоду.

Десятиклашка вырастает в пограничника,
деля на «тех» и «этих» чуть ли не цветы.
Глядишь – убита невменяемая нищенка
за верноподданство Василию Джарты,
и ни хрена в сухом остатке не раскрыто;
лишь я всё путаю Джамалу и Кончиту,
а остров – вон он: испускает чайный мёд
и никаких границ и ксив не признаёт.