Себе на уме – при любом снегопаде.
Кому оно, собственно, в тягость?
Ты будешь сражён: это норма в Багдаде,
а в Киеве это – диагноз.

В метро, понимаешь, не встал перед тёткой
с наручно-нагрудным бутузом!
Давай, амазонка, момент этот сфоткай,
пока фраерами не узнан…

От двух волонтёрш отвернулся со злобой –
кого костерить? Гонерилью?
Да всех их – за гривы, пупки и в село бы
с компостно-курительной гнилью.

Чего привязались? Я даже не вижу,
кто в шлёпках из вас, кто на шпильках.
Ушёл подсознанием в мутную жижу –
и всё! Винни-Пух! При опилках!

Миры, что покинул я ласковой ночью,
надеясь, что Львов равноценен,
наполнены были сиропом проточным
из мангровой эхинацеи.

Проспали меня экономка и сторож.
Шальное моё любопытство
полезло за кромку – не посемафоришь
руками корректно и быстро.

Так с песней моей распрощалась веранда
лесного воздушного дома.
Для Луцка с Одессой всё это – неправда,
но я вашим снобам не донор.

Не лезьте ко мне со своей Украиной!
Да, песня моя резковата.
Машину верните, а мамке куриной
купите хоть весь эскалатор.