на вырванной мостовой, на последней передовой
не остается слов, ни одной рифмы простой.
выключит солнце пророк, и стена привычного плача
не преградит поток, уже ничего не знача.
ведомо ли живым безначалие мертвой плоти.
наскоро вылит грим, мнется бирка на обороте
тьмою лесных церквей и остоженских подворотен
всех объявлений клей вытираешь, почти свободен.
"семья без детей и животных, белая", "ваш ПК",
речь заводить начинать бесполезно издалека
о вырванной мостовой со следами на резус крови,
смерти культурный слой для себя оставляя в слове.