как все забытые дети, сентиментален, из подворотен да из купален по копеечке с Георгием у милостивца оставлен спрашивавать каждый раз,
когда вдаль проезжает камаз стрелкою белой, которая, вычеркнув нас,
дальше стремится по линии трезвых отрезов Трезора, но в три приходит человек с репетиром, говорит, что пора идти по квартирам,
пока не треснул асфальт под ухом, пока земля не полнится слухом, патриаршия шерсть и машинное масло
в подвенечнике медном, от следа погасло. как все забытые в этом подъезде, вот лапотник следа герой,
не собраться к заутрене, Леда теперь попрощалась с тобой, и в транзисторе ноющей болью зубной и цыганской иглы перебором
расползается нежности шов на твоем расставании скором.