Ромул остаётся в Киеве;
Рем переезжает в рай.
Думает, найдёт игривее
кроликов и краль.

А ведь ни фига подобного
на туманных небесах:
репутация подорвана
у святых красав.

Комиксом о бравом Каине
пуган по анальный хрящ,
он бежит в края локальные,
еле-еле зряч.

Ромулу не то чтоб холодно –
просто не до снежных ванн.
Истина кинжалом вколота
сквозь псалмов туман.

Горизонт дальнейших умыслов
подозрительно лучист.
В лес, в зверинец Ромул сунулся –
никаких волчиц.

Трескаются стены детища
кучерявых забияк.
Им бы от него балдеть ещё
век, цедя коньяк…

Оба – хоть давно покойники –
угодив в один капкан,
спорят до венозной колики,
чьим стал Ватикан.

И никак всё не расстанутся,
слухи новые плодя,
и с дурным инстинктом страуса
тонет их ладья:

ахтерштевень – близ Троещины,
транец предпочёл Евфрат –
водной тропкой непроезженной
шпаря мимо врат.