Божий прокол размноженческо-свадебный
весь постсовок натянул на рога.
Ландыш, кислица… Каких ещё снадобий
не пригубил этот вечный брюзга?

Ищешь для дачных бродилок кого-нибудь –
этот про женщин сюиты поёт,
тот похмельцой изведёт всю колонию
страстных певцов до десятых зевот…

Пекла боятся, смеша фенакодусов:
«Надо ж как все! А то бозенька съест!»
Жизнь утекает. А друг мой находится –
чу! – колокольчик звенит – где-то здесь.

Видит в маршрутках меня и на станциях,
думает – опаньки! – не о козе.
На карусели облезлой катается,
ждёт и скучает во весь львиный зев.

Что ему скрепы славянских церковников,
если мы – черти (он – мне, я – ему)?
Скосим глазами лужайку цикория –
я ни былиночки не отожму.

В считанных метрах от нашего омута
тётки на суржике квакнут про слэш,
но от карьерного велоэргометра
дёру дадут до границ Бангладеш.

…Стонет вожак параллельной реальности,
маясь попыткой понять кабалу
странного мира, где чёрные аисты
мёртвых младенцев относят орлу.

Мечется звонкое имя без отчества –
и, прорывая библейский анклав,
травы, мальчишки, ветра и песочницы
видят, насколько ботаник мой прав.