Извини, приспособыш, но я не секу в мутоте твоего духовенства. Что-то радости нет, что зомбак зомбаку – друг, товарищ, сестра и невеста. Много ль грёбаных переворотов назад на линейке краснел первокурсник, молча пялясь на аляповатый плакат, уличивший его в ферлакурстве? Рухнул карцер мышлений – отныне пились хоть с лосихой на дальней поляне, но синдром профсоюза бывалых подлиз тупо косит умы штабелями. Государству придурков в текущей войне нужно самое свежее мясо! Просечёшь ли ты это при полной луне своего комендантского часа? «Слава нации!»… Вы оглянитесь, орлы: хохотать начинают румыны над военной истерикой новой метлы из обглоданных прутьев калины… Но опять киборгиня подходит в метро, то ли фарс разводя, то ли драму с этим ящиком сборов для новых воров… – Марш, – кричу ей, – на «Львовскую браму»! Те, кто помнит меня эдак годиков в семь состоявшейся яркой персоной, запевалой пластинок и автором схем гвоздожарки и флейты подзорной, не посмеют лепить из меня аппарат для стенаний в общественном хоре. Если падают зомби от взрывов гранат, – это слишком условное горе. |