Неуспешные люди ко мне будут рады и в гости,
и в пещеры архивов за криво торчащим сучком…
Их волнует, какая ворона сидит на помосте,
а меня – почему разлеглись огнеборцы ничком.

Развлекая зануду, я к вечеру льну к одеялу,
так как силы – понятно – уходят на высушку вен,
но вечернее зарево над черепичным кварталом
окунает в болото досады мой свежий катрен.

А успешные – прочь от меня, как от козьего гриппа,
дабы не тормознуть иноходца на фазе прыжка,
и шипят в унисон колесу ненасытного джипа
эти гуси, ловя или просто моря червячка.

Нулевая валентность у них с моим горьким компотом.
Для вождения пьют они только свои коньяки.
Так лежишь среди этого, шарфом кусючим обмотан,
и понять зарекаешься медленный вальс без клюки.

Только б парни на алых мопедах сетчатку не стали
раздражать раньше старости бронхов, а то ведь – капец!
Всё бы в масть, но черешенку щиплют потоки мистраля,
что ласкали её, когда чёрт в моём счастье был спец.

Проезжает машина – и скрюченной вязью невроза
все двенадцать фигур Зодиака йодируют кровь.
Непутёвый советчик своё заведёт ариозо,
наломает из выслушанного осиновых дров…

Челюсть хрустнула, вспомнив фабричный дефект в зуборезке –
стало некому схрумывать россыпь излишних словес.
Чья-то тропка приводит к контактам с Чепрагой и Вески,
ну, а чья-то – к собачьим хренам через горный отвес.

Хоть ищи виноватого, хоть заливайся водярой –
это физика душ… или тел… или внутренних солнц.
К молодому в любом индюшатнике тянется старый,
а придурки – к толковым, и если закон Дуремара
не активен, то сами почувствуйте вечный насос.