Я амстердамскую купель не проезжал:
сижу в тюрьме инакомыслящих, но всё же
со слов твоих представил вид – и стало жаль,
что с детских лет, двуногим будучи, стреножен.

Чтоб так раскованно, во весь гусиный лёт,
до мелких мышц ты мог прочувствовать свободу,
пожалуй, нужно было выделить шестьсот
квадратов леса гласу разума в угоду.

Кто как одет и чья фамилия на «ко» –
найдёт ли время кто-нибудь об этом думать?
Там что тюльпаны для причудливых венков,
что парики на волонтёрах от самумов!

И полыхает плюрализм платков и шляп,
слоёной темперой расцвечивая город.
Менталитет цветочных грядок слишком ряб,
чтоб ультралевый ультраправым был упорот.

Там полицейские патрульные, видать,
притёрлись шеями к невидимым цикадам,
но чтобы чей-то индюшонок в двадцать пять
махал правами – был бы взорван детским садом.

Мне вряд ли выпадет побыть там, но, стремясь
в велосипедную республику Европы,
шальная мысль плетёт логическую вязь:
«Там не случается бросков мечты в окопы.

Там уговор дороже самых модных яхт.
Предать братишку ради хлипких репутаций
не вознамерится, дурманами объят,
вчерашний школьник: инвалидность может статься».

…Отведав счастья украинского, как встарь –
туберкулёзной пищеблоковой баланды,
я провожаю косяки гусиных стай,
по зову разума избравших Нидерланды.