Некошерно без тачки, а ребе отводит мне тему:
вон у Сёмы и принтера нет. Апеллируй к тотему.
Хитровыструганные, однако, святые у вас!
Отличались бы хоть на полфиги от хунт и правительств…
Жалко груды железа ничейного? Да удавитесь!
Знаю сам, как верхушка козырных, к «Чероки» магнитясь,
то и дело хохочет над плебсом и входит в экстаз.

Цепенейте конкретнее, если я вас посылаю!
Безлошадность никак не мешала Миклухо-Маклаю
обойти пол-Земли и остаться завидным бойцом.
И кому не помеха мешок – украшение паха –
тот дойдёт до намеченной цели без рачьего страха.
Попытайся раввин объегорить гипнозом казаха –
все б забыли, какой он был шулер, певец и танцор.

Толерантность моя, пацифизм лепрозорной природы!
Больший грех – только сальная нежность вредительской пробы.
Но, увы, кому велено выть – не отвыкнешь вовек.
А тотем, как китайский болванчик, кивает кастрюлькой
над сукном живописных полян с недописанной пулькой –
ни машинки; один обелиск здоровецкой сосулькой
упирается в брюхо ему на наветы в ответ.

У «нормальных» бывает поболе проблем с глазомером.
На меня просто виды какая-то тварь возымела.
Три плюс три: чёрных – шесть, белых – шесть, синих – шесть, рыжих –
пять!
Так позорно вестись на смешные попытки гипноза
в наши дни не решается даже сухая берёза.
А представь – это просто бы был инструмент для извоза
как друзей, так и пакостных ребе, привыкших влиять.

Аргумент «дослужись до такого-то сана и чина»
разбивается тем, что дорог накалённых пучина
принимает достойных мечтателей лет с девяти.
Колесо ведь постарше раввинов и их спекуляций;
поручись же, тотемный сурок, что я буду справляться
и что вовсе не не зря укротителя ждут пепелацы
у какого-нибудь негодяя на важном пути.