Нападение

зачем ты, глупость ловкая, кладёшь
меня на толстую страницу
холодным поцелуем вверх?
поступок твой румян, и теософ
гнездо порожнее свивает,
и расцветает кролик чистоты


Возвращение

ну вот какое чудище мой друг:
прикладывать глаза и поцелуи
к раздетым бархатным словам
вошло в животную привычку

теряй себя везде и углядишь
пристыженно скисающую ласку
и пару карт в лиловом рукаве
и холодок в застёгнутом поэте

а дальше миф о возвращеньи


Причины

совсем немного солнечных ночей
висящих как зернистые заклятья
в высоких узких туесах

я думаю такую перспективу
что звёзды мёртвые летят
и тени пальцев падают на буквы

а ты с любви к товарищам песка
переключаешься на олимпийский
подробный список наготы

безлюдная муругая молва
соединит холодную стремнину
с пилотной лёгкостью ножа

нужны хотя бы две причины


Архимед

ещё не полностью я погружён,
но и в поверхностях немало силы.
я отдал вам, беззвучные сады,
весь полый труд и отдых многолистый,
гастритов многотомную стезю.
о, если б меньше знали крепыши,
и не шипели сирые пищали,
кто знает, где бы след мой отразился,
в каких бесплодных зеркалах.


Дети

смотри на окружающих детей
у них запутаны ресницы
и там где "о" высокое дрожит
идёт прохладный дождь из междометий

ленивая капелла моет руки
уверенно снимает тетиву
как непозволенную чёткость
на полпути от снега до молитвы


Птица

ты перестань раскачиваться птица
ко мне лепить невидимую речь
ты проще чем венец почти не острый
и чем железный камень на пути
из варваров в комические греки

закрой малышка я не передам
твой пульс чреновредительным богам


Ответ

ещё живой но очень удивлённый
ты хочешь переделать боковой

и зеркало твоё пессимистично
как лета необычное яйцо

есть правильный ответ но он не греет
наоборот неясно холодит


Вокзал

приходит сибирячка на вокзал
а там идёт стандартная охота
и негде, разумеется, присесть
и словно погребальный махаон
песок холодный обгоняет тело
и солнечное стрекотанье
проводников дороже всех идей


Утро

сегодня понемногу я отстал
от перечней седых и удручённых
от незаметных песняров

прищурены ограды облаков
и переводит стрелки вертикально
послушный детский часовщик

и ты летаешь милая над свежим
докучным хороводом мертвецов


Эвфемизмы

я потерял звучащую траву
и северное круглое значенье
и твёрдую прохладу монтажа

но снова в пластилиновой игре
гудят пернатые селенья
и плотно топает сирень
и кажется что месяц склеен
из вышедших в тираж актёрских жестов
пригодных лишь для эвфемизмов


Беглец

весомыми холодными глотками
приходишь ты на тающий парад

скупая тишина дырявит уши
и на бегу содержит чёрный хлеб

а свет как жалкая тирада
над неправдоподобным беглецом


Стандарт

я задаю бессмысленный стандарт
в котором как в бордовом кошельке
намыленно колышутся значенья

вот раковина душная встаёт
на две ноги - заманчивая святость
из щуки в синеватую хамсу

и ночь двумя лучами прячет
неотутюженную суть
в копилку для голосований -

и падает железное начало
и жаба деревянная несёт


Морячок

заметь что ты заметный махаон
вращаешься под плоскою дугою
имеешь полукрылую орду

пожалуй даже круглый морячок
за дверцею стеклянною увидит
свет стыдный и сплетение вещей

*

подумай сам какую перестрелку
ведёт с тобой неподлинная жизнь
каким неприхотливым глазомером
и более того ночным плевком

нет видимо весеннее лекало
сегодня не допустит острых плеч
разумной похоти и камерных прочтений
затянутых как полька на окне

*

ты празднуешь лукавыми шагами
и говорлив туман и застлан свет
и птица шевелит огонь наречий

ты птице запрещаешь и теперь
заметны только ласка без причины
и парадокс в застиранном плаще

*

едва я начинаю новый берег
здесь каждым третьим слогом будешь ты
нагая как проворная машина
подробная как волчий аппетит

ты сменишь зренья тусклый улей
каким-то незавидным пустяком
и заговорщики нас назовут
по отчествам гневливых междометий

*

о разница вдоль пышных берегов
зачем скользишь ты и мешаешь
барочным прихотям и свистам
наметившим портреты рыбаков?
восходит как планета шёпот лодок
и кланяется лестницу размыв

*

не надо бы но он уже открыт
восточный офис
хладными руками
тяжёлыми как польша на снегу
раскапывать любимые тела
и морем внешним ревновать
к почти неуязвимым телевышкам