О какой свободе речь, спросить позвольте?
Где Марсель, а где мой порванный носок!
Шлёпал-шлёпал этикетки на заводе –
так их связи с днём фанфар и не просёк.

Представляю среднешкурого француза
с расписанием: лежанка – швейный цех –
макароны – и чтоб редкий вкус арбуза
тешил душу, как в каком-нибудь Ельце.

Саркози не представляет? Повезло же
сатанеющему с жиру худырю!
Глядя в космос из своей масонской ложи,
я ему-таки мормышек наварю.

А ещё велят любить Хорол и Припять,
от свободы вышиваночной тащась…
Тут Везувий нужен – стразами осыпать
лбы ментовские по самый судный час!

Бутербродов настрогать из нежной шейки
жирной бабки на расшатанной скамье –
у её большевичонка-неумейки
вмиг найдётся что-то крупное в хламье.

Ходовое, несмотря на малолетство
фаршированного сёмгой толстячка –
вот за ней, за железякой той облезлой,
и охотится когтистая рука.

Воробьям – и тем трёхмерное пространство
не предписано бумажкой, а дано.
Воплощение свободы – это гангстер
при послушном, как ягнёночек, «Рено».

Украина… Не смешите канареек!
Я для вас тут выступаю столько лет,
а струёй раскрепощения не греет
даже новый психоневролазарет!