Рассчитывая тензор темноты,
Весна кусала лунный карандаш,
Шуршали неба звёздного листы,
И мысли суетились, всё пусты,
И тьмой не мог наполниться пейзаж.

Палитра многоцветных вечеров,
Впитавшая напористость зимы,
Оттенками пятнадцати миров
Раскрасила времён глубокий ров,
Где – помню – были мы с тобою, мы…

Где было непонятно и светло,
Порхали мотыльки невинных фраз…
Но помню, как апрельское стекло,
Сквозь наши соты, плавясь, утекло
Туда, где никогда не будет нас.

Под тяжестью молитвенных минут
Пространство сокращало свой объём.
Казалось, никого не будет тут.
Свой порох соловьи напрасно жгут,
Картечью песен раня окоём.

Быть может, нас и не было, и нет,
А лишь светила тусклая звезда,
Касаясь некой тайны сотни лет,
И память завязала в узел свет,
Который сохранила навсегда.

Я помню – как флажками тишины
Махала полночь, связывая всех,
Как были ею все окружены
Под смелым приказанием весны,
В плену её был так предсмертен грех.

И точечными выстрелами чувств
Расстреливала воронов тоски,
Прицелившись по тонкому лучу
Звезды, которой имя умолчу,
Настойчивости текста вопреки.

Но тьма не наступала, и тогда
В ряды по степеням остывших дней
Разложен был весенний кавардак,
И тихо стало – так, как никогда,
И снег пошёл, и сделалось темней…