Больное сердце отдавало звоном,
когда я ехал вовсе не с Димоном
туда, куда хотел под гул маёвок
свезти его и никого другого.

Маршрутки путь перекрывали всюду,
но это было равносильно флуду.
Я не пугался, как Чужак Нацменыч:
весь их поток – одна большая мелочь.

Подспудно зная, что мажор подрежет,
я всё равно уверен был, что брешет
насчёт заторов на дорогах диктор
(куда уж лживее таких вердиктов?).

Альтернативный штурман – Костик-младший
брал на себя щербатых солнц меланжи,
и я играл слепую роль счастливца –
во всяком случае, сумел не злиться.

Мы не доехали до тех акаций,
что светят вдаль, едва начнёт смеркаться:
попытки оправдаться на подвохе
с автопрокатом, как известно, плохи.

Почти всерьёз, хоть и по-юниорски
журчит вода, разлитая в напёрстки:
«Ну, шоферюга, что ж весь век молчал ты?
Наверняка бы не устал до Ялты!»

Эфэмкам всяким – лишь бы чита-дрита…
Мне б сохранить весь кайф от колорита,
да вот Димон-то в прежней ипостаси
незаменимым, как на грех, остался.

…Мы уходили из волшебной сказки,
не оцарапав ни микрона краски,
а доказательства ушли в могилки,
сколько ни бей по нерабочей ссылке.