Более двух дней не общались –
и уже вопрос: где ты делся?
Рвёшься ль в небеса от начальниц
Будды, Посейдона и Зевса?

Мочишь ли наколотых тёлок,
в севивон позорно продувших;
бродишь ли под сенью потёмок
в парке, пожинающем души?

Нет – ты просто новым и тайным
увлечён по месту прописки,
и тебе Кулибин и Даймлер
предъявляют давние иски.

Ты ещё мешать не велишь мне
всякими легато да сальто –
видно, пешеход будет лишним
в стереокартинке асфальта.

Месяц ждёт вопроса о песнях
сдавленное косточкой горло.
Вылинял реглан затрапезный.
Домик покосился игорный.

И не слышит птичьего танго
старенький троллейбус у бровки:
открутили правую штангу –
жди обетованной обновки…

Вроде бы и мозг не контужен,
в силах вешним духом подняться,
только я слетаю с катушек
более двух дней. Раз в пятнадцать.

Донесётся эхо банзая –
значит, приголублен ты властью.
А твоё простое «я занят» –
словно кетменём по запястью.