Эмигрантские страсти кипят,
а богатства-то – сена да пуху,
что на днях натаскал с перепугу
из рассадника ложных опят.

И по случаю тщетных хлопот
каватина звучит шутовская.
Украина меня отпускает –
бюрократ Люксембург не берёт.

Нидерланды, пулярок жуя,
столь же выспренно крутят носами
и спешат – кто во гроб, кто на саммит:
им – что Вася Бирюлькин, что я.

Предлагают Камбоджу, Афган,
Микронезию в вянущей сливе,
компаньона по имени Гиви
да тюрьму сообразно долгам.

Неужели сожгут меня здесь,
где готовят палёную пепси
на каком-то особом турнепсе
и отрыжкой берут си-диез,

где все кодексы – полный аминь,
ну, а если в них что-то и в тему,
на субботниках мы всем Эдемом
вместо шаббата грузим люминь?..

Гибель веры в комфорт и уют –
первый случай, что вспомнился с ходу.
Заработать себе на свободу
непокорной душе не дадут.

Оттого, как шутил сельский войт,
разбирая электрогитару,
жмурься крепче и дуй в Иннеару
через сколько-то там киловольт.