Вроде из тихого омута не возвращается Сталин.
Вроде «Победам» и «Волгам» доступен рестайлинг
и по расклеенным швам не трещит Малороссия –
только балдеет от яблок с нитритом диспрозия.

Два мегаполиса не поделили гектар,
где автошкола отборное быдло готовит.
Этот, что в оспе, того, что в чуме, не бедовей,
и местные йети –
ни те, ни эти –
не источают нектар.
Ты всё это слышал?
Но это я так, об интиме:
серая даль, светофор в беспокойной Самаре…
Долго решал на распутье, куда же идти мне
в выцветшей майке, пока самого не сломали.
Пять автошкол на квартал… В пересвисте синичьем
слышится долгий рассказ о потерянном детстве.
Клювики чувствуют час, когда я стал циничен,
вместо педалей топча фуферюлики в тесте.
Чернью и охрой кишит победившая кривда,
фуры целуются, давят собак лихачи…
Я ж, чёрт возьми, понимал: начинают не с дрифта
и не с прыжков, а с продува засохшей свечи!
Хриплый динамик опять проскрипел: «Ты прекрасен…»
Может, и так.
Привечай больше шавок,
Герасим.

Вылизанное старьё выезжает в горы.
Раненный в самолюбие, стонет хромой гепард.
Треском увесистых бамперов из лучшего мельхиора
сопровождалась гибель многих самарских гей-пар.
Дорога на выезд величественна, беззакатна –
ведь ты догоняешь солнце, исполнен любви!

Нет бы оставить меня чешуёй целаканта –
возьми бесполезную плоть да одушеви.

Ну, два обломка империи, вы замечательны:
площади устланы дёрном и собачатиной.

Вроде и нравы другие, и мёртв Андропов…
А мир – всё равно из лузеров да уродов.