Атмосферную грязь делишь с бабами,
диспансерную койку – с детьми.
По сей день ни в одной «Санта-Барбаре»
не велят: «Плачь, терзайся, но жми!»

Чей-то газ недвусмысленно втопится,
но минорен кишечный клаксон:
сериал твой – с тобою, в автобусе
меж огней закопчённых промзон.

Натюрмортами точечных вымоин
путь рябит с резедой в долгунце.
Каждой тётке до самого вымени
дорог сын в пассажирском лице.

Ходовая по швам распадается,
пункт конечный – видать, Каракум…
Надоело играть в бесприданницу
полноценным телам моим двум.

То, что взгляды фиксируют глупые –
так, рачок в ежедневной возне.
Сам давно я, летая и хлюпая,
проникаю в ракеты извне.

Насылаю бессонницу в органы
по контролю над каждым зевком –
и теперь ветровей, в душу вогнанный,
охраняет особый закон.

Ну, а ты говоришь – медкомиссия…
Недействителен здесь твой ярлык.
Путь нехоженый, пряничный иссиня,
для автобусов слишком велик.

Мне – дорогу. Тирану – Исусово.
И в кармашках моих Атлантид
коммунальных маршруток отсутствие
никого никогда не смутит.