После гибели надежд на Санта-Клауса
остаётся лишь горячая мозоль.
Что отныне в Рождество ни пожелается –
всё исправно окисляется слезой.
А ведь был скворчащих зёрен полный колос –
знай в колонны в поле строились хорьки.
Привези мне, мать Тереза, кеды «Конверс»
да рояль моторный к ним приволоки.

В гипермаркетах модельки неподвижные
пучат фары на меня и за окно.
Как и грязным близнецам, им снятся хижины,
хоть и к стойке колесо прикреплено.
Слышен свист просевших шин, и в этом звуке –
ностальгия по неезженым мирам,
где, возможно, ошивался Йолупукки
перед тем, как заканючил метротрам.

Из чего теперь блаженство сконструируешь?
Хмелем, солодом и Е143
можно потчевать такую Украину лишь,
для которой украшение – угри.
Как глагол ни поворачивай – я брежу:
Коськин хрящ тушу в цесарочьем жиру,
угоняю муляжи и к побережью
удаляюсь поздорову-подобру.

Обувь мягонькая – во бралась бы децима
пуще терции, когда поёт нутро!
Эх, морозы... Вашим стойким импотенциям
хоть один бы атавизм от Фигаро...
И снегурочек всклокоченные чёлки
малышам – и то ясны. А плебисцит
больно трогательный факт, что я без ёлки,
всё вменяет мне в диагноз либо в стыд.