И что нам делать теперь с такою сплошной любовью - пришел на рассвете, расставил склянки свои, щетку зубную в футляр. Никого уже не страшит вопрос, любит ли он Софью, всем известно, что это расстройство психики, черный дареный дар. Если сейчас начать декламировать, можно закончить к обеду, перестать писать себе записки, клеить их на монитор, выживать не научены, я никуда не уеду выносить из избы новый сор, и совсем не хитер, потому что два человека встречаются через два года и не женятся, потому что на самом деле дела есть и поважней, говорят, что мир испортился, очень плоха погода, никакого сладу с кровью, дай Бог вам с ней управиться до холодов, иначе станет пломбиром, превратится в ослика или в родную кладь, черная ночь распускает бутон над миром, любит ли он Софью, я выхожу искать, но в этих ремарках опять ничего не ясно, дети в пробирной палате пьют лимонад, ты для себя давно уже безопасна, тушат огни, городские садки горят. Любит ли он Софью, и сам не ответит точно, но в совокупности преступлений выбрав запасы вин, алая кровь, потому что должна быть проточна, черная дальше, и он остается один в мире, где много всего, но это избыток, можно обойтись своею кожей и ручкой, как мертвый Делёз, собирать листы салата, на них – улиток, придумать к зимним играм особо важный вопрос – где твоя кудрявая Софья, мажет кремом запястья, придумывает новую пантомиму, прячет косы за воротник, ты уже опоздал в двадцать лет умереть от счастья, и к ней, словно к зеркалу, снова душой приник, а она собирает репчатый лук, потому что так будет модно, рассказывает истории из жизни, своей почти, она наконец жива и совсем свободна, и это ей в какой-нибудь плюс зачти при плохой экологии и предпосылках к бегству, рассказах о данности, выданной нам с лихвой, чуть свет на ногах, приходит с повинной к тесту, один нечаянный с ворохом черствых хвой, и все остальные чают, но ближе к делу получат ту же веточку и раствор, и нам придется всем полюбить омелу, и слева направо лгать, в чем не каждый скор.