Наденька, брось этот яд «куриная слепота» - от него выпадают ресницы, от него становишься памятливой, хочешь забыть – куда там. Начинаешь играть с листа, а с другой стороны страницы вокализом для трех повешенных, первым груздем к опятам его письмо «Выходите ночью на мол – постреляем из пистолета, кто попадет в отраженье месяца над дверью кулинарии, пусть загадает желание». Да, я почти одета, нужно идти – расстояния здесь другие. Можете первый стрелять, курок заедает, я доедаю булку, булка с изюмом, двадцать калорий, если верить таблице. Пуля летит в отражение и  застывает гулко, что-то падает наземь, перо на железной птице горит, как шапка на героине из «Комеди-Франсез», а что вы мне можете предложить вместо этого яда. Ну ладно, попробую я, зажмурюсь, как мелкий бес, если хочешь попасть, подумай – уже не надо. Наденька, я ведь тоже когда-то ходил в первый класс, по китайским прописям наших переводных картинок я разучился молиться, и что я хочу от вас, лучше не знать, подумают – черный инок, демон самоубийства, и за подкладкой “savage”, в дамскую сумочку влазит, но яд несравненно краше, если учиться шить, осторожнее, не промажь, нитка в иголку, стремительно сердце наше. Наденька, бросьте сентенции, нам открывать пора этот флакончик цвета каленого изумруда, ты открываешь окна – какая же здесь дыра, только стихи и стрихнин появляются ниоткуда. Ты открываешь окна и думаешь: «Mon petit, нерасторжимые узы кротости нам не дают просвета, все же, надеюсь, никто не встретится на пути, нужно идти (примечанием здесь согрета).