Я тут недавно поспорил с букмекером,
что если бы – не приведи святая каналья –
в поисках связей Кабанов едва прокумекивал,
атак мозговых не терпел номинально,
не представлял, для чего в этом мире дамы,
зато обожал две штанги под проводами,
питаясь час от часу Кедриными да Визборами, –
чёрта бы с двадцать два попадал он в избранное.

Вместо восторгов, действующих махрово,
его бы, словно ребёнка, жалела Чеброва
при тех же стихах знак в знак, засечка в засечку...
Всё это – как пемзой автору по сердечку
среди нарочито счастливых берёз апреля;
пару рецензий, может, сыскал бы от Бреля
храбрый маэстро насыщенно-вкусной строки,
но Минакову уже было б не с руки
такого коллегу подбадривать похвалой:
риск – не то что на красный шоссе переходишь.
И уж совсем бы на тлеющий аналой
в храме звенящих морей не взглянул Пригодич.

Смолкли Фирузы.
Уже и предъяву выкатили:
вот так сравнил – морковку с ракетным двигателем!
Саня работает, мол, и всё, что в цене,
не тринькает, а бережёт на старость жене!
Списать этот вывод можно лишь на поддатость,
коей не изменяют как друзья, так и недруги.
Я обомлел: поэта ценят за статус.
Нет реноме – нет и респекта к синекдохе.

Визжать я и сам могу: «Блестяще! Блестяще!..»,
глядя не на стихи, а лишь на фамилию.
Саша, твой дар никто в нору не утащит,
пока я училкиным нравам не опостылею.
Эх... надо было спорить на дачный дом,
в пруд с пуританских мхов глядящий поджаро.
Видишь «тойоту» с бантом – не то с бинтом?
Вчера ещё, сволочь, букмекеру принадлежала.