Я вижу тебя, единственный мой читатель.
Проходят века… Я сплю в жестяном гробу…
Последние ранги вносят в бессменный табель.
Ты скачиваешь поэзию в ноутбук.

Тебе – двадцать три. Студент. На носу – очечки.
Ботаника – и джинсовая цифра «пять».
Осколок зари – как знак моего просчета –
Каштаном на клене выращен – и распят.

Меня больше нет. Никто меня не читает.
Забыты литфесты, слэмы и вечера…
По-старчески и по-божески плачут стаи,
И так же разгульно шлепает детвора.

Трава догоняет дождь на велосипеде.
Паучьи архивы злобно мотают нить…
Целую тебя, любитель энциклопедий,
Которого я уже не могу любить!

Все – новое: на печенье сменили марки.
Ни «Свиточа», ни «Рошена», ни тех конфет…
А скажут, скажут: «Бильченко – графоманка», –
Особенно люди, ближе которых нет…

Эпоха выводит новые пируэты;
Меняется выражение глаз души…
Малыш, ты не помнишь слез на глазах поэта,
Когда он орал мне: «Дура! Только пиши!»

Все сбудется: голубь драки и ворон мира,
Подросшие алкоголики на «БЖ»*…
Зажимы в кустах, и вечное «Нет квартиры!»,
И мы в колыбельках – маленькие уже…
                                            8 сентября 2009 г.