И когда отзвучит городской романс
                                   В исполнении тенора испитого,
                                   Кто укроет, согреет, полюбит нас,
                                   Для которых нет ничего святого,
                                   Кроме первого и пустого
                                   Существа безответного насквозь.
                                                                        Е.ФАНАЙЛОВА

Отрекаясь от жёлтой бумаги и мелких уловок,
Мы по солнцу уходим в закат и янтарное жженье,
Мы пытаемся мыслей пустоты набить чем-то новым
Не испытанным ранее (может, опять отраженьем).

Мы рассеянно стелим под ноги пьянящую жижу
И уходим, ведь время не в силах держать одиноких,
В неприкаянность ветра, в разрыв горизонта, всё ближе
К нашей точке излома, где сны заменяют на строки.

Вот и крики чудовищ крылатых в немеркнущем свете,
Волхованье остывших сердец, что течёт к изголовью.
Это — сёстры печали, которых вблизи не заметишь.
Но вернёмся к бумаге!
                    …бумага забрызгана кровью.