Чертят по степи полозья санные
путь из двух искрящихся прямых.
Скорость, разумеется, не самая,
но и пассажир ещё не в саване -
просто он забылся и притих.

Просто уронил макушку навзничь
вынужденный пасынок Творца.
Он ещё наденет галстук праздничный,
если разрешат покуртуазничать
над евангелистами в сердцах.

Шарф прижался к шее кошкой преданной.
Вьюга атакует - чья возьмёт...
Через полчаса здесь будут грейдеры -
так что поскорей, мои форейторы:
двести, триста двадцать - и на взлёт.

Там, согласно всем моим привычкам,
каждый драндулет одушевлён.
Если индивидуум не вычерчен
до микроскопического вычура -
не найдёт беднягу почтальон.

Там троллейбус в вечном ранге идола
делит с грампластинкой эту роль.
Даже мой приятель позавидовал
тоталитаризму их солидному
и свободе, выстраданной столь.

Ахнут стоматологи и слесари,
провожая звёздный катафалк.
Токари прервут любовь телесную,
да и практиканты все окрестные
проклянут хвалёный свой рабфак.

Догоняй, отец, полозья санные,
по следам искрящихся прямых!
Ведь что мне стоит так, без расписания,
улизнуть из рамок мирозда-а-ания?..