Когда и белые грибы,
как трюфели, уйдут под землю,
а география судьбы
намается косить под зебру,
и пищей сделается яд,
зато гробами – кабинеты,
и только члены устоят…
Тогда свой нимб затеплит некто,
хитро таившийся внизу –
ни на помойке, ни на пашне –
кто выпал, как молочный зуб,
как снег на лес в листве непадшей.

Он обнажит суровый лик,
и скажет он: «В чудесных дебрях…»
Но неужели в этот миг
толпа опять запросит денег?
И вновь часы не устоят,
его отчаянью не внемля?

«В чудесных дебрях бытия
вы, грибники глазами в землю…»