- Проклянув чтеца, я сошел с лица - говорил со мной человек-овца. Он смотрел изо тьмы вольера и читал наизусть Бодлера. Сумасшедшие обезьяны, Поправляли его изъяны. Он внутри был почти пустой и ходил по углям босой. Его слов слюдяных пласты наводили легко мосты В небесах голубого ситца, Заводную пленяя птицу. И зловещая тишина Говорила устами сна. Я боялся ходить по льду мелкой лужи в моем саду. Потому я зимой летал и болтал о стихах, болтал. Для меня человек-овца был роднее тогда отца. Но гвоздики и розы зла нам нелегкая принесла. Мы спустились на дно колодца, там не выпить, не уколоться. Мы ловили Луну руками, и лучился вверху Мураками.
|