У нее фигура вечерней тени,
у нее походка голодной кошки,
у нее глаза цвета тертых джинсов,
у нее душа полевых растений,
на цветочный йогурт лолитной кожи
секондхендный трэш, будто муж, ложится.

А лет семь спустя – в унитаз и ниже –
все глядят с восторгом, не всякий купит,
у нее любовник король макабра,
у нее кутюрный показ в Париже,
у нее авто алый Mini Cooper,
вместо моськи белая чупакабра.

А иначе пресно, неинтересно,
отъедят ей грудь постылые дети,
остаются кухня, уборка, цены,
и увянет бледной охапкой сена,
и никто не вспомнит и не заметит,
и костей ее не омоет пресса.