Море – наощупь из черного вяза, рыба-кукушка смолчала три раза с хвостиком - время гадать на песке. Что ж ты не спишь, манекенщица Люда? Я - надувной силиконовый будда с крошечной дырочкой в левом соске. Раннее утро остро и тревожно, даже о строчку - порезаться можно. Ржавые, низко плывут облака: бродишь, пригнувшись в нелепом поклоне, будто бы всё – на огромной иконе: лошади, пьяная тень рыбака… Счастье рифмуется с тем, что на части видимо рвется от деепричастий. Чаек акриловых не развели. Сохнут, протертые в кровь, изоленты - все мы архангелы и диссиденты: за оголенное что-то вдали.
|