Стоит,
наврочен ярлычнёй ордовой
                   сорочий треск,
                   собачий выпас, вой…

И ярью гари заполошен
    у мощи в голове седой
              ворованный клейнод,
               заради любки бога…

Воронье прёт
                 скорузлою дорогой,
С химерой на гербе
                          двуголовной:

«Ядущий и ядомое – союзны!
  Мы все – в одной!
  Не мнитеся различием, единцы!
Всё право павшего – у большего в узде:
        сохранно неделёною казной!»..

 Свята ли дурь
           убогих оскупленьем воли?
Наследна ль сила доноров,
                  к потомству строгих,
        в удойных кровяных тельцах,
        Изнанки той?
Горынь ли пятится опять на поле,
                                   за Дон,
         собой-сажённый морок;

Поправ насупленный «доколе» -
              по складки кряжевы,
 пережидать
 потерпие в привычном колоброде...
Ой…