Просто так говорилось, небрежно, но всё же казалось: Это будто бы Львов, что вчера ещё Киевом был. Не язык - мерный гул, подсознательно так услыхалось - Только где - в кабаке, по дороге? Не знаю. Забыл. Ничего я не знаю. Стихают неясные звуки, И вода словно эхо течёт, да напиться нельзя. Оглянись и подай онемевшие, стылые руки, Я тебе помолчу, я уже удаляюсь, скользя. Схороню всё, что есть и могилку с землёю сравняю, Ни креста не поставлю, ни камня, ни даже кола. Пусть не спросит никто, когда саблею землю копаю, Как мила ты была, как была ты мила, как была... * * * Павло ГІРНИК Говорилось аби і не дбалось, але надавалось. Наче йшов коло Львова, що вчора ще Києвом був. І не мова — а так, підсвідомо наслуханий галас — Але де — у корчмі, у дорозі? Не знаю. Забув. Бо нічого не знаю. Пісок вже мовчить коло скроні, І вода як відлуння тече, а напитись нема. Озирнись і подай мені руки терпкі і холодні, Я тобі помовчу, мене більше ніщо не трима. Я усе поховаю ще й землю тоді зарівняю, Ні хреста не поставлю, ні каменя, ні патичка. Хай ніхто не питає, як шаблею землю копаю, І яка ти була, і яка ти, яка ти, яка… |