Так трудно в городе, ослепшем
От крови, узнавать людей!
Здесь всякий – конный или пеший –
Стал  подозрительней  и злей.

А ты идешь в пенсне, прищурясь,
По переходам улиц-плах.
И хочет выть душа-вещунья,
Вся в окровавленных бинтах.

Ей, знать, грядущее – не тайна,
Не усладить ее враньем.
Россия в страшном ожиданье
В пучину брошена живьем.